Неточные совпадения
Но сколько жизни покоится в этой мягкой, нежной
теплоте, перед которой вы доверчиво, без опасения, открываете грудь и горло, как перед ласками добрых людей доверчиво открываете
сердце!
Тут
теплота проникает всю грудь: это уж не одно биение
сердца, которое возбуждается фантазиею, нет, вся грудь чувствует чрезвычайную свежесть и легкость; это похоже на то, как будто изменяется атмосфера, которою дышит человек, будто воздух стал гораздо чище и богаче кислородом, это ощущение вроде того, какое доставляется теплым солнечным днем, это похоже на то, что чувствуешь, греясь на солнце, но разница огромная в том, что свежесть и
теплота развиваются в самых нервах, прямо воспринимаются ими, без всякого ослабления своей ласкающей силы посредствующими элементами».
Зато он до семидесяти пяти лет был здоров, как молодой человек, являлся на всех больших балах и обедах, на всех торжественных собраниях и годовых актах — все равно каких: агрономических или медицинских, страхового от огня общества или общества естествоиспытателей… да, сверх того, зато же, может, сохранил до старости долю человеческого
сердца и некоторую
теплоту.
Сердце у меня сжималось, в груди все стояло ощущение заливающей
теплоты, в душе болело сознание разлуки, такое сильное, точно я опять расстался с живым и близким мне человеком.
Но волна горячего участия к этой незнакомой девочке прилила к моему
сердцу почти физическим ощущением
теплоты, точно в грудь мне налили горячей воды.
Так вот что это было важное и значительное, отчего моя грудь до сих пор залита какой-то дрожащей
теплотой, а
сердце замирает так странно и так глубоко.
Сердце у меня тревожно билось, в груди еще стояло ощущение
теплоты и удара. Оно, конечно, скоро прошло, но еще и теперь я ясно помню ту смутную тревогу, с какой во сне я искал и не находил то, что мне было нужно, между тем как рядом, в спутанном клубке сновидений, кто-то плакал, стонал и бился… Теперь мне кажется, что этот клубок был завязан тремя «национализмами», из которых каждый заявлял право на владение моей беззащитной душой, с обязанностью кого-нибудь ненавидеть и преследовать…
Севастополь с ума и с
сердца не сходит: совестно обогреться божьим солнышком и свободно подышать
теплотой.
Разве искание света и правды становится труднее с
сердцем, согретым животворною
теплотою взаимности и сочувствия?..»
«Ах! если б я мог еще верить в это! — думал он. — Младенческие верования утрачены, а что я узнал нового, верного?.. ничего: я нашел сомнения, толки, теории… и от истины еще дальше прежнего… К чему этот раскол, это умничанье?.. Боже!.. когда
теплота веры не греет
сердца, разве можно быть счастливым? Счастливее ли я?»
В тоске я обращаюсь к моему
сердцу. Сердце-вещун! — говорю я, — ты, которое, десятки лет состоя на казенной службе, должно знать все формы и степени казенной
теплоты! Поведай мне, в чем прегрешаю я против них?
Я начал опять вести свою блаженную жизнь подле моей матери; опять начал читать ей вслух мои любимые книжки: «Детское чтение для
сердца и разума» и даже «Ипокрену, или Утехи любословия», конечно не в первый раз, но всегда с новым удовольствием; опять начал декламировать стихи из трагедии Сумарокова, в которых я особенно любил представлять вестников, для чего подпоясывался широким кушаком и втыкал под него, вместо меча, подоконную подставку; опять начал играть с моей сестрой, которую с младенчества любил горячо, и с маленьким братом, валяясь с ними на полу, устланному для
теплоты в два ряда калмыцкими, белыми как снег кошмами; опять начал учить читать свою сестрицу: она училась сначала как-то тупо и лениво, да и я, разумеется, не умел приняться за это дело, хотя очень горячо им занимался.
Между тем Юрий и Ольга, которые вышли из монастыря несколько прежде Натальи Сергевны, не захотев ее дожидаться у экипажа и желая воспользоваться душистой прохладой вечера, шли рука об руку по пыльной дороге; чувствуя
теплоту девственного тела так близко от своего
сердца, внимая шороху платья, Юрий невольно забылся, он обвил круглый стан Ольги одной рукою и другой отодвинул большой бумажный платок, покрывавший ее голову и плечи, напечатлел жаркий поцелуй на ее круглой шее; она запылала, крепче прижалась к нему и ускорила шаги, не говоря ни слова… в это время они находились на перекрестке двух дорог, возле большой засохшей от старости ветлы, коей черные сучья резко рисовались на полусветлом небосклоне, еще хранящем последний отблеск запада.
—
Теплота твоей одежды благоухает лучше, чем мирра, лучше, чем нард, — говорит он, жарко касаясь губами ее уха. — И когда ты дышишь, я слышу запах от ноздрей твоих, как от яблоков. Сестра моя, возлюбленная моя, ты пленила
сердце мое одним взглядом твоих очей, одним ожерельем на твоей шее.
Как будто какие-то свет и
теплота вдруг входили мне в
сердце.
Голова не была еще в тумане; только какая-то волна подступала к
сердцу и заставляла его чуть-чуть заниматься, а в глазах ощущала она приятную
теплоту, такую же, как в ушах и по всему лицу.
Буддизм духовно холоден, он не знает
теплоты человеческого
сердца.
— Эта… эта великодушная выносливость, верность до могилы, поэзия
сердца… Смысл жизни именно в этом безропотном мученичестве, в слезах, которые размягчают камень, в безграничной, всепрощающей любви, которая вносит в хаос жизни свет и
теплоту…
Но хорошо ли это, честно ли? Женщина привязалась ко мне, видит во мне свою преемницу, излила в меня всю
теплоту своего евангельского
сердца. И вдруг я ей объявлю:"убирайтесь вы от меня прочь! В вас нет рационального принципа, вы боретесь с ветряными мельницами, у вас нет царя в голове"!
Какая-то давно уже им не испытываемая
теплота наполнила его
сердце — ему показалось, что именно это чувство он испытывал только тогда, когда проводил незабвенные, быстро промчавшиеся минуты около его несравненной Марго.
Дом предварительного заключения, конечно, тюрьма, и тюрьма, устроенная по образцу одиночных тюрем Западной Европы, даже с одинаковым с ними режимом, но благодаря русскому благодушию, той русской простоте, а главное, русскому
сердцу, бьющемуся в груди даже у тюремщиков, с чисто русской
теплотой, в эту одиночную, со строгим режимом, тюрьму внесена русская простота, душевность и жалостливость ко всякому несчастному.
Ксения Яковлевна лежала неподвижно на своей постели без кровинки в лице, и лишь
теплота тела да слабое биение
сердца указывали, что она жива.
Все молились от
теплоты радостного
сердца.
Об отменной чести и благородстве тоже ни разговоров, ни рацей никогда не было. Ходили все по форме и вели себя по заведенному обыкновению — тонули в оргиях и в охлаждении души и
сердца ко всему нежному, высокому и серьезному. А между тем скрытая
теплота, присущая глубоким водам, была и оказалась на нашем мелководье.
Она относилась ко всем служившим с ней с сердечною
теплотою, готова была всегда с подкупающей
сердце искренностью придти на помощь нуждающемуся из товарищей, в каком бы ранге ни состоял он или она на сцене, и последние платили ей восторженным обожанием.
Слова эти дышали
теплотою Востока и, благодаря верности перевода, щекотали
сердце неопытной девушки, приводили ее в какое-то смущение, ей доселе неведомое.
Николай Герасимович вздохнул. Образ Веры Семеновны Усовой снова восстал перед ним, и снова он ощутил приятную
теплоту в своем
сердце.
Звуки были так легки, свободны от всего земного, в них отзывались мир души, согласие, детская простота и по временам возмужавшая сила чувств, умиление,
теплота, проникающие в
сердце, в мозг костей ваших.
Приедешь домой из своего приюта или от Лизаветы Петровны, грудь устала от долгого говорения, на
сердце чувствуешь много
теплоты; но в голове нет никакой ясности…
Капнул солдат на мизинный палец с исподу, сразу он порозовел, будто бутон с яблони райской, —
теплотой наливается… С полпятки выправил, —
сердце стучит, нет мочи.